Ипполит Александрович Вревский

Родился 5 апреля 1814 в доме А.Л. Нарышкина на Большой Морской улице в г. Санкт-Петербурге, крещен в тот же день в Успенской церкви (г. Санкт-Петербург), умер 29 августа 1858 в г. Телав Тифлисской губернии от смертельной раны, полученной при штурме аула Китури 20 августа 1858, похоронен при Телавском Успенском соборе .

В 1833 стал выпускником Школы гвардейских подпрапорщиков и юнкеров. Службу начал подпрапорщиком лейб-гвардии Измайловского полка, затем 8 ноября 1833 был произведен в прапорщики и зачислен в лейб-гвардию Финляндского полка; в 1836 поступил в Императорскую военную академию; 25 октября 1838 переведен штабс-капитаном в Главный Штаб. С 1838 служил на Кавказе.
В 1838 принимал участие в экспедиции Н.Н. Раевского на восточный берег Черного моря, в 1839 - в экспедиции П.Х. Граббе в Северном и Нагорном Дагестане, в 1840 - участвовал в атаке Хубарских высот и в разорении села Рылым, в том же году, 11 июня - в сражении при реке Валерик. Другим участником сражения был поэт М.Ю. Лермонтов, описавший в стихах это событие .
21 мая 1841 И.А. произведен в полковники за участие в операции против Шамиля; в 1845 в отряде генерала Гурко совершил поход к аулу Чах-Керн и находился при возведении укрепления Воздвиженского; в 1850 назначен командиром 1 бригады 19 пехотной дивизии; в 1852-1855 занимал должность начальника Владикавказского военного округа; в 1855 назначен командиром 20 пехотной дивизии и заведующий левым флангом Кавказской линии; в 1856 назначен начальником Кавказской гренадерской дивизии и командующим войсками Лезгинской кордонной линии, в том же году произведен в генерал-лейтенанты; В 1857-1858 предпринял с отрядом несколько экспедиций против дидойцев, заставив их подчиниться власти Российской Империи. 20 августа 1858 при штурме аула Китури (Мзгинские высоты) смертельно ранен ружейной пулей.

Пожалуй, самый подробный портрет И.А. дал в своих воспоминаниях декабрист А.П. Беляев: "Барон Ипполит Александрович Вревский был, могу сказать, одним из образованнейших и умнейших людей своего времени. Помнится, что он кончил курс или учился в Дерптском университете, где слушал также курс медицины, знал многие иностранные языки, был очень любознательным и специально изучил военные науки.… В приемах своих он был очень оригинален и несколько застенчив, что к нему удивительно как шло. Небольшого роста, брюнет, с проницательными карими глазами, правильными, несколько южными, чертами, как бы вкрадчивой поступью, он, тем не менее, был очень живого и веселого характера. По его уму, многосторонним познаниям, по его вполне геройскому мужеству и страсти к военной боевой службе, я тогда еще предсказывал ему великую военную роль в будущем и если б не ранняя смерть его.. я до сих пор уверен, что проживи он дольше, то без сомнения был бы одним из замечательных русских военоначальников. Вревский с самого начала не довольствовался одною штатною службой, и всегда в делах, по его собственному желанию, командовал батальоном и всегда старался выбирать самые почетные позиции по опасности. Как теперь смотрю на него в левой цепи в одной из горных экспедиций с Куренским батальоном, на огромной высоте, в страшном огне, прокладывавшим себе дорогу. Я восхищался его хладнокровием и мужеством. Невозмутимо спокойный, с коротеньким чубуком в зубах, он шел вперед, разрушая завалы и все преграды самой дикой природы. Однажды также один из батальонов его Навагинского полка вел оказию, в которой и он находился. На дороге он был окружен огромной партию горцев; бывшие тут в оказии, конечно, оробели, ожидая дурного исхода, но он хладнокровно проезжал от одного фаса к другому, распоряжался отчетливо и так успешно, что неприятель был отбит и "оказия" приведена благополучно. Как я упомянул выше, он слушал в Дерпте курс медицины и отмечу, как особенность: он имел охоту Петра Великого рвать зубы. Однажды… между нами был… граф Штейнбок, у которого сильно болел зуб: вдруг слышим колокольчик и подъехавший экипаж. А затем входит Ипполит Александрович: поздоровавшись со всеми, он, увидев страдания графа, тотчас предложил ему выдернуть зуб; тот, хотя, может, и усомнился в его искусстве, однакожь мучимый болью, согласился. Он немедля достал инструменты, которые возил с собой и операция была совершена вполне успешно, и как благодарен ему был пациент!" .

Штабс-капитан А.Л. Зиссерман, отмечая мужество И.А., указывал на другую его особенность - приступы летаргии накануне важных событий, а также на страсть "…окружать себя приживалами, арапчонками, бульдогами, большой крепостной и некрепостной дворней, фаворитами и др.".
Упоминания современниками дома И.А. в Тифлисе "на большой улице" были связаны со следующим. "Тут - писал А.П. Беляев, - можно было увидеть цвет Петербургского военного общества, или, лучше сказать, цвет русского армии. У него (в доме И.А. Прим. Авт.) я познакомился со многими, еще молодыми людьми, которые впоследствии занимали, а некоторые еще продолжают занимать высокие посты в государстве… Прекрасный оркестр полковой музыки, которую Ипполит Александрович много улучшил, выписав хорошие инструменты и хорошего капельмейстера, разнообразное общество… все это доставляло очень приятное препровождение времени…" .

Осенью 1840 и зимой 1840-1841 на вечерах в доме И.А. частым гостем был поэт М.Ю. Лермонтов. А.Д. Есаков вспоминал, что И.А. был одним из немногих лиц, с кем поэт не разговаривал в тоне насмешки. Участник военных действий на Кавказе Андрей Чарыков писал в своих мемуарах: "В один прекрасный день мы, артиллеристы, узнали, что у барона на вечере будет Лермонтов и, конечно, не могли пропустить случая его видеть. Добрейший хозяин по обыкновению очень радушно нас встретил и перезнакомил со своим дорогим гостем. Публики, как мне помнится, было очень много, и когда солидные посетители уселись за карточными столами, молодежь окружила Лермонтова" .

Был кавалером орденов Св. Станислава 2 ст. (1841) (за постройку укрепления в Ойсунгуне), Св. Владимира 2 ст. С мечами, Св. Анны 1 ст., Св. Георгия 4 ст.

Женат (с 1856) на Юлии Петровне Варпаховской.